Тени сладко спали в углах заброшенного дома, что стоял посреди чумных земель. Двухэтажный дом, чьи окна и двери забиты полностью. Сквозь них может разве что редкий лучик солнца проникнуть. Это была лишь малая часть того поместья, что возвышалось тут ранее. Снаружи он кажется заброшенным, но…

Они частенько заходят ко мне в гости, когда их главный враг, Солнце, восходит над горизонтом. Здесь они могут отдохнуть, расслабиться и просто пошептаться с друг другом. Тени – не единственные мои гости. Со мной живут пара паучков, да гули по соседству. Не очень то радушно мертвецы меня встречают, но что поделать? Соседей выбирать здесь не приходится…
Обычный день. Или ночь, не разберешь. Небо всегда одного и того же цвета, а часы давно остановились. Они так раздражали меня своим стуком и так радовали гулей своей «живостью», что пришлось сделать это. Тени… Это одно из их излюбленных мест в этих землях. Мой дом. Моя крепость, мой оплот и защита. Окна я тоже давным-давно заколотил досками. Дверь тоже. Слишком громко она билась в косяке. Да и скрипела тоже. Слишком громко, чтобы не привлечь не нужного внимания здешних обитателей.
Из дома один выход – через погреб, где я, собственно, сейчас и сижу. Сижу уже второй день, не двигаясь. А зачем? Делать всё равно нечего, да и этот мохнатый хвостатый зверек, чья порода умудрилась выжить и в чумных землях, так несчастно визжит, пытаясь вырвать прижатый моим сапогом хвост. Этот крысеныш думал, что я умер, наверное. Не тут то было. Интересно, а здесь сильно воняет? Куча гнилых скелетов, пара мешков со сгнившими овощами и куча крысиного дерьма. Да, должно быть воняет.
Где-то с три дня назад ко мне в дверь постучался жмур. Поскребся в дверь и ушел. А когда-то… Когда-то в эти двери стучались званые гости. Прекрасные дамы, статные мужы. Но дам было больше. На полу был шикарный ковер, на стенах картины… Было всё, дом был уютен и красив. Теперь это мой дом и дом моих соседей. Забитые стекла, двери, погреб с амбарным замком. Небольшой подземный ход, ведущий на улицу. Тоже закрыт на замок, не хватало, чтобы гули в дом пробрались.
Не-мертвый закрыл глаза, погружаясь в воспоминания. Крыса так и продолжила пытаться вырваться из-под сапога, но всё тщетно. Её визг его успокаивал, как и царапания по латному сапогу.

Когда-то я был рыцарем, служившим семье Менетилов. Королевской семье. У меня были сияющие доспехи, был полуторник. Знатный, надо сказать, был клинок. Его рукоять украшала позолота, а сам он был из чистой стали, которая сверкала на солнце, будто зеркало. На лезвии меча были выгравированы инициалы и замысловатый узор. На доспехах были выгравированы два коня, а на них всадники с копьями в руках. Был плащ… С Гербом Лордерона.

Мой отец тоже служил им, возможно даже дед. Этого я не припомню. Но тот день помню я как сейчас. Я вновь собрал гостей у себя дома, а брат приготовил нам великолепную утку, фаршированную… Проклятье, я забыл чем она была напичкана, да это и не важно.
Всем было весело, не смотря на то, что Принц увел флот далеко на север, в заснеженные земли. В Нортренд. Дворяне, что тут скажешь. Ещё недавно отгремели сражения в Андорал и другие схватки с живыми мертвецами. Разрушение Стратхольма тому яркий пример. Им всегда было плевать на чужие проблемы, лишь бы напиться и нажраться в три глотки. Королевство то и дело держалось на Теренасе, который этих самых дворян частенько пинал, образно выражаясь. Так вот, в тот день был славный ужин. Все были друг другу друзьями. Все дворяне, а я рыцарь. Можно сказать что я тоже был дворянин, ведь унаследованный от отца титул графа поставил на мне клеймо. Проклятье, я опять отошел от темы. Ну вот, был ужин. Все довольно улыбчиво общались друг с другом, обменивались комплементами… Надо сказать, что я тогда был большим поклонником женской красоты и отвесить комплемент всегда умел я вовремя и лучше всех, чем любил злоупотребить. Частенько я отвешивал их немного не туда. Были дуэли, поединки, просто пьяные мордобои.
Будь я трижды проклят… хотя, куда уж больше. В тот день был ужин. Обеденный стол стоял на втором этаже моего поместья, от которого сейчас осталась только пристройка в виде двухэтажного скромного домика, в коем жил садовник. Под ней я и сижу. Садовник был славным малым. Старик. Любил цветы, любил ухаживать за ними. Смотрел за скотом и гонял гончих по лесу. У нас их была целая свора, этих гончих.
Был ужин. Кто-то стукнул в дверь и мне, откланявшись, пришлось покинуть стол с целью узнать, какой же выродок посмел прервать мой ужин. Я открыл двери. На пороге стоял солдат Короля. Это был мой оруженосец. Он должен был быть сейчас в казарме, чистить мой доспех.
- Граф Валдрик, - он отдал мне честь и улыбнулся, - У меня добрые вести, мой лорд. Принц вернулся! Всех рыцарей немедленно вызывает Его Величество, - он, наконец протараторил донесение и стал тяжело дышать.
- Воистину приятная новость. Хорошо. Мой конь в стойлах, приготовь его для меня, - я захлопнул двери и пошел наверх.
Гостям я повелел оставаться в поместье и чувствовать себя как дома. Слышать весть о возвращении наследника они были рады, судя по их мастерски сыгранным улыбкам. Я покинул свой дом, оставив гостей на брата. Сам же, вместе с оруженосцем, отправился на запад, к столице. Наш путь лежал к порту на севере прекрасных в те времена лесов Тирисфаля. Но, к сожалению или радости, мы не застали там принца.
Как сказал лейтенант портовой стражи, Принц, не желая ничего слышать, прямиком отправился к отцу в сопровождении двух своих людей. Все молчали, никто и слова не проронил. Что же, мы отправились следом…

- Граф Валдрик, - он отдал мне честь и улыбнулся, - У меня добрые вести, мой лорд. Принц вернулся! Всех рыцарей немедленно вызывает Его Величество, - он, наконец протараторил донесение и стал тяжело дышать.
- Воистину приятная новость. Хорошо. Мой конь в стойлах, приготовь его для меня, - я захлопнул двери и пошел наверх.
Когда я вспоминаю этот диалог, меня порой бросает в тоску, а порой захлестывает приступом отчаянного смеха. Кто бы мог подумать?
Мы пошли вслед за Принцем. Его Величество уже ждал меня и остальных рыцарей, видимо, для торжественного приема сына, пусть тот и ослушался по началу его воли. Ни для кого ни секрет, что Теренас отправил в Нортренд посланника с приказом развернуть флот и прервать экспедицию, но гонец вернулся с отказом. Это повергло короля в некий… шок или же смятение. Не оттого, что его сын – этакий сопляк, ослушавшийся воли своего отца, а оттого, что он может найти там свою могилу средь ледяных пустошей. Без надгробия и даже ямы. Отец любил своего сына. Он мечтал видеть в нем спасителя своего Королевства, но увидел в нем своего убийцу и уничтожителя всего того, что он добился за семь десятков лет своего правления.
Вслед за ним, к столице. К трону. К Его Величеству, но… Было уже поздно. Позднее летописцы напишут в своих пергаментах об этом дне. Выглядеть это будет примерно так:
«Направившись прямиком в дворцовый тронный зал, Артас вонзил клинок в грудь своего отца, единым движением ввергнув страну в пучину страха и отчаяния.».
Это будет именно так, как и было.
- Мой лорд, но где же стражники? Где они? – обеспокоено обратился оруженосец к своему рыцарю.
- Эриот, я, как и ты, понятия не имею об их местонахождении. Привяжи моего коня к дереву, а я направлюсь за ворота, - я слез со Зловещего и отправился в тронный зал, вслед за Принцем.
Зловещим звали моего коня. Я всегда испытывал слабину по отношению к подобным именам для скакунов. Этот конь был воистину зловещ. Его черная, как сажа, грива и хвост. Его блестящая на солнце шкура, такая же черная, олицетворяли его характер. Это был непокорный конь. Он был резв, игрив и всегда энергичен. Он получил за свой характер от меня такое имя. Зловещий.
На мне в тот день не было доспехов, они были в казарме. Лишь мой верный меч болтался на ремешке от ножны. На плече. Каким же было мое удивление, когда я вошел в залы Его Величества. Эти моменты до сих пор всплывают в моей голове. Все так же четко и ясно, будто бы это было вчера. Я зашел за ворота, прошел по внутреннему двору.
У меня была привычка. Я, проходя мимо водосточного канала, всегда смотрел на свое отражение в нем. Искал различия. Иногда я проходил мимо в солдатской броне, а потом, через неделю, я уже был в другой, более почетной… Но в этот раз я не увидел отражение. Взгляд мой уперся в проткнутый труп одного из стражников. Это было ужасно и в то же время не понятно, ведь если стражников нет, а этот бултыхается здесь, то… Должно быть там, в глубине крепости, идет сражение? Я торопливо схватил меч в руку, освобождая его от кожаной «тюрьмы» и помчался в тронный зал.
- Мой Король! Ваше Величество, где вы?! – с этими криками я забежал в тронный зал и замер.
Следом, через минуту, прибежал мой оруженосец, как всегда запыхаясь. Мы оба. Стояли. Молча. Оба смотрели. На нашего Короля. На мертвого Короля. Выложенный герб Лордерона на полу залы был залит кровью. Все стражники, до единого, были убиты. Мы стояли, не зная, что думать и что делать. Так мы простояли пару минут, после чего я решил нарушить тишину.
- Кто-то должен был остаться в живых. Мы идем в наши казармы, малый, - я побоялся тронуть тело короля и пошел к воротам, своим сознанием падая в бездну отчаяния.
В моих мыслях вертелось множество вариантов. Принц предал собственного отца? Или же это верноподданные короля решили убить принца и его отца, за что были убиты своей же жертвой, а король пал в той битве? Я не знал тогда ещё, не знал точно…

Мы вернулись в казармы, где нашли других солдат. Особой радости мы не ощутили, ведь их от силы было человек пятнадцать. Поскольку никого среди них званием выше меня не было, мне пришлось командовать этим небольшим отрядом.
Спустя пару дней мы поняли, что оставаться и дальше в Тирисфале – смерти подобно. Чума и войско Предателя скосили почти все население, а подкрепления было не откуда ждать. Тебе, наверное, интересно, чем мы занимались все это время? Мы сражались. За Идею. За павшего Теренаса. Мы мстили, как могли. Кто-то мстил за семью, кто-то просто нашел повод для драки, а кто-то буквально потерял веру в жизнь и ему было плевать где умереть, главное забрать на тот свет побольше этих тварей. Мы убивали нежить. Гулей, скелетов, абоминаций, чумных псов… Псы – настоящие дьяволы. Однажды ночью один из наших заснул на крыльце, сидя на посту. Мы забрались в почти уцелевший дом после целого дня «работы». Работать было где, ведь весь Лордерон заполонила нежить. Он заснул, а на утро мы, выглянув в окно, узрели картину: чумная псина гложет багровые от крови кости, а вторая – копается мордой во внутренностях нашего парня.
Мы многое повидали в те дни. Мой взгляд на жизнь и все, что её касается, кардинально менялся. Быстро и безвозвратно. Я понимал, что всё, что мы делаем это просто бессмысленно. Меня порой накрывало отчаяние, слезы наворачивались на глазах. В горле набухал огромный ком, от которого оно чуть ли не рвалось, заставляя выдавливать стоны. Глухие... Мало того, что мы не знали, есть ли другие живые люди, мы не знали живы ли наши самые близкие родственники. Кто-то знал, что они умерли. Кто-то нет.
Мы просто боролись. Просто пытались выживать. Среди моих ребят уже начиналась паника, которую я понимал. Паниковал и я, ведь шансов на выживание не было. У нас кончалось продовольствие, а все зерно было заражено чумой, да и мяса особо не поешь.
Мясо… У нас кончилась еда и мы не могли её найти около трёх дней. Мы были на грани, питались чуть ли не крысами, которые выглядели более или менее здорово. Тогда то и случилось… Нас осталось пятеро к тому времени. Я, мой оруженосец, Зловещий и двое солдат. Рой и Тим. Это странно, я соглашусь. Но своего коня я отказался давать на съедение, ведь я любил его и он был для меня как такой же член отряда, хоть и исхудавший, да ослабевший. Рой и Тим… Они проголодались, жалкие ублюдки. Сговорились и ночью, когда я не видел, саданули в горло моему оруженосцу меч, тут же отвинтив голову, чтобы она не хрипела. Хитрые твари. Догадались, что если резать стоячего коня, то он может лягнуть или заржать, на что я тут же вскочу и сломаю им носы. Как же им не повезло… Мне приспичило отлить и я проснулся. Услышав за деревом довольное чавканье, я сперва подумал, что там гуль кучу дерьма нашел, но это был не гуль. Они даже не удосужились убежать куда-нибудь, они ели его. Прямо там, вот выродки. Оружие они не взяли, а я взял. Бедный оруженосец. Бедный Рой. Бедный Тим. Я похоронил его. Отрубленную руку и ногу, что были порядочно изжеваны, я кинул ему на грудь. Накрыл его своим плащом с лордеронским гербом и закопал.
Так мы со Зловещим остались одни…

Пока мы бегали по павшему Лордерону и геройствовали, мы и подумать не могли, что за нашими подвигами всегда кто-то наблюдал. Мы не знали, что делаем это себе же во вред… Скольких гулей мы перебили? Сотню? Полторы? И оно наблюдало и ехидно смеялось, глядя как наши души пожирает ненависть и жажда отмщения. Они не знали. Я не знал. Почему? Почему нам никто не сказал? Некому было это сделать. Нас заметили. Меня заметили. Я был их вождем. Все это время мы были похожи на группу орков, дико рыщущую по землям в поисках добычи и крови вперемешку со славой. Я шел рядом со своим конем по черной, проклятой земле и начинал осознавать это. Каким бы ни был наш путь – пойди мы домой и умри там, пади мы от руки Теренаса в той зале, коль пришли бы раньше. Даже так, сражаясь с ними – все дороги вели на развилку, у которой всего один выход. Мой доспех уже не сиял на солнце, которого, впрочем, здесь и не было. Клинок затупился, на нем появились зазубрины. Плащ лежал в могиле с обглоданным трупом.
- Почему все должно было произойти именно так? – этот вопрос бился в мою голову, будто бревно бьется в ворота с целью разнести их.
А могло быть иначе?.. Кто знает… Люди порой становятся не лучше Плети. Всеобщая, всепожирающая злоба и ненависть друг к другу. Это и движет нами. Спаси свою шкуру, пожертвовав чужой. Так было, так есть и так будет, этого не изменить.
Нос сапога запнулся о чей-то труп, разодранный до костей. Я наклонился к нему, разглядывая. Всякое может быть, а вдруг я его знаю? Я тогда сильно испугался. Вдруг труп вскочил и цапнул меня когтями по лицу. Содрал кожу, полилась кровь. Я отрубил ему голову. Зловещий и не дрогнул. Неужели и он понял меня? Уже всё равно и ему тоже?
- Ты так исхудал, мой верный скакун… Погляди на себя, Злодей. Ты ужасно выглядишь, - конь посмотрел на меня, будто отвечая взаимностью В его глазах уже не было той искры, того рвения к жизни, к скорости, к воле, - Да, я понимаю.
Я остановил коня. Остановился и сам. Я стал ждать того, что давно должно было случиться. Мы оба поняли друг друга и нам было всё равно. Мне казалось, что я схожу с ума, но… Быть может я и сошел? Кто знает. Будь я сумасшедшим, я бы рассказывал это тебе сейчас?
Через пару часов к нам подошла фигура в черном балахоне…

Моя война не закончилась. Она продолжалась. Бесконечные сражения, кровь, крики… Всё осталось таким же, но. Но… Над нашим строем не было флагов Лордерона. Там возвышалось знамя… смерти и страданий. Бесконечной, всепоглощающей тьмы. Этого я тоже не понимал. Я думал, что человек в балахоне придет и убьёт меня. Избавит от всего этого, но. Но… Он протянул мне руку и сказал.
- Идемте со мной, граф Валдрик.
И я пошел с ним. Я не удивился, нет. Зачем им убивать меня? Лучше они поимеют меня. Используют в своих целях. Но мне было всё равно. Пусть имеют, я даже штаны сниму. Я дрался… разве я дрался? Нет, я искал свою смерть. Покой. Может, эти гули ничего не понимают и им всё равно? Может… Где-то в Квель’таласе мне в горло вцепилась стрела. Я умер. Обрел ли я покой? Нет. Обрел ли я свободу? Нет. Я вообще что-нибудь обрел? Да. Проклятие. Это гребаное проклятие, мой безмозглый дружок, наложено и на тебя. Всё осталось таким же. Она не закончилась. Продолжилась. Битвы, кровь, крики. Но теперь иначе. Теперь мои мысли звучали тише голоса в моей голове. Я не уставал, мне не было холодно, я даже есть не хотел.
Я мало что помню из той жизни, но могу сказать точно: я повидал несметное количество смертей и ужасов, увидь которые смертный, он попросту сошел бы с ума. Мне очень повезло, что я умер от стрелы. Меня подняли вполне сносным не-мертвым, у которого были и глаза, и уши. Я не был гулем и это – главное. Проклятие… Проклятое проклятие, от которого страдает всяк, кто освободился от его воли.
Я прекрасно помню те дни, когда Принц, которому я вновь начал служить после всего, вдруг ослабел. Король тоже. Часть мертвецов вырвала свою свободу, набросившись на тех, кто ещё был под контролем. Тогда никому нельзя было доверять. Отрекшиеся, во главе с той девкой, которую мы прирезали в эльфийских землях, постоянно устраивали засады нам. Эти банши… Отвернешься от соседа на миг, а в нем уже она – двигает его рукой в сторону твоей головы. А в руке какая-нибудь острая штуковина. Ни минуты покоя не было с ней. Но потом они исчезли. Ушли, должно быть. Интересно, где они сейчас, м? Не знаешь? И я.
Следующие года я бегал под знаменами Короля Мертвых, рубая конечности живым. Это получалось у меня довольно хорошо, и среди разумной нежити я в рядовых долго не задержался. Хотел подумать, что я рад этому? Да черта с два я рад. Будь проклята эта карьера.
Много лет без собственной головы на плечах…

- Валдрик! Валдрик! Это же я! – я заносил клинок над головой закованного в цепи человека. На нем была накидка. Черная, а на ней подобие солнца, - Опомнись! Что ты сделал с собой?! Разве ты не помнишь меня? Это же я, твой брат! – мой клинок начал было опускаться, словно под музыку его слов. Под мольбы о пощаде.
- Я… я помню тебя, мой брат, - с глухим свистом я опустил клинок. Он вонзился в шею, брат вскрикнул. А ведь он так прекрасно готовил когда-то. Я вдруг понял, что голова ещё на месте. Я ударил ещё и ещё, но мышцы моего лица даже и не дернулись. Это зрелище было столь привычным, что мне было плевать. Кровь уже залила весь пол, а остальные пленники в доме опустили глаза. Я оглядел их, вытирая кровь с лица своей костлявой рукой. Потом языком…
Я сделал это не потому что так повелел Король, а потому что мой брат страдал так же, как и я. Я могу сказать, что это единственное, что я помню за все то время, пока я носил на спине новый клинок, а глаза мои уже сияли иным светом. Разве мог Он упустить одного из своей своры после этих слов? Нет, голос и давление ворвались в мою голову с новой силой. Раздумья вихрем улетели прочь. Вновь провал. Но он был не долгим. Впереди меня и моих новых братьев ожидало то, что я теперь проклинаю каждую минуту.
Я не помню сколько времени прошло с этого момента, но следующее что я помню – кровавая лужа под ногами. Капающая с моей брони кровь. Много крови, она всюду. В моих руках всё тот же меч. Под моей ногой разбитый череп. Человек ещё дергает ногой, но голова вдребезги. Кровь вперемешку с мозгами и соплями обволакивает сапог. Я смотрю куда-то в небо, а вокруг слышны крики. Я вдруг понимаю, что я думаю сам. Но кто это кричит?
Глаза вниз. Мой Лорд… Или уже не мой? Кто это вообще такой? Я помню его голос, но не знаю его. Ещё ниже. Труп дергается, а я улыбаюсь. Перевел вес на ногу. Он перестал. Забавно. Рядом кто-то пилил чье-то тело, но почему остальные рыцари стояли и смотрели? Все. Плеть и живые. И тут я понял, что вновь думаю сам, окончательно понял. Я упал на колени, пытаясь запихать мозги вояки обратно. Сам не знаю зачем, но я пытался сделать это. Все тщетно, бошка вдребезги. Тысячи мыслей ворвались в голову, а они все кричали. О мести, о избавлении, о очищении. Я упал на колени. И паладин. Это церковь? Точно, это ведь та самая Церковь. Безразличность. Плевать кто это, надо бежать. Бежать, пока не поздно.

Не-мертвый сидел в подвале дома своего садовника. Рядом с ним стоял сам садовник. Или это был не он, наверное… По-крайней мере ему так казалось. Не-мертвый сидел и рассказывал ему свою историю. Комнату освещала лишь одна свеча и глаза его. Крыса визжала и скреблась, а гуль хрипел, очумевшими глазами глядя на собеседника, который уже с час рассказывал ему свою историю. Ладно бы час, перед этим он просто испытывал садистское удовлетворение от того, что гуль визжал, ведь перед ним была еда, а съесть он её не мог. Испытывал удовольствие два дня. Жмур был привязан к столбу. Цепями. Валдрик улыбался, а гуль хрипел.

- Теперь ты знаешь, где меня носило, мой друг, - после долгой паузы послышался голос графа, сопровождаемый ледяным эхом.
Он встал со стула. Поднял клинок. А гуль хрипел, пуская подобие слюней из открытого рта, в который через миг вонзился меч, со стуком впившись в столб.
- Ты ляжешь рядом с ними, в ту же кучу, садовник. Прости, я бы похоронил тебя, да не потащусь на улицу с грузом, - он рассмеялся и освободил его от тяжкой ноши – головы.
Замочная скважина затрещала, открывая выход на свет. Очередная прогулка…

Однажды над Чумными Землями, в когда-то цветущем Лордероне, появился Некрополь. Внутри него готовилась разрушительная сила, которую ныне не видел ни один из людей. Некрополь повис между Церковью Последней надежды и Новым Авалоном, возведенным людьми из Алого Ордена. Когда-то основателей этого Ордена вел сам Испепелитель. Александрос Могрейн, чей сын, Дарион, ныне восседал на своем верном коне внутри цитадели, а в руках его покоился оскверненный Испепелитель. Акерус, Черный Оплот. Такова была воля Короля Мертвых по отношению к названию Некрополя. Но висел он неподвижно… пока ещё да.
Сам Король Лич правил бал внутри Акеруса, приказав обучить целый выводок элитных войск Плети, что обрушат его гнев на смертных, тщетно сопротивляющихся его воле. Рыцари Смерти. Да-да, новое поколение рыцарей смерти. Их было великое множество по сравнению с теми временами, когда Лордерон охватывала чума. Рыцари обучались здесь, тренировались, готовились нести слово своего Короля смертным, даруя им единственную награду, которую они заслужили своим упрямством. Смерть.
…Клеть со скрипом отворилась. Её прутья были ржавыми, грязными. С некоторых даже свисали куски засохшей плоти. Из неё вышел человек в доспехах и без табарды. Но, если подумать, то сразу можно было понять.
- Давай, Рыцарь! – гневный голос за спиной графа заставлял повиноваться, - Покажи всё, на что ты способен! Не заставляй меня начинать думать, что все занятия прошли зря! – он гневно рыкнул.
Инструктор Разувий всегда отличался излишней жестокостью. Но противиться воле Короля смели немногие. А те, кто посмел, в следующий раз заменяли очередного пленника из клетки. Либо же их ждала эта маленькая арена для, как их называли, недостойных учеников. Опытный рыцарь, заканчивая обучение, спускался в этот круг смерти и страданий, выбирая себе противника. Он убивал его. У недостойных не было шансов.
Рыцарь вцепился в рукоять клинка, занося меч над головой. Пленнику тоже давали оружие, чтобы испытание не было столь легким. Но разве способен простой солдат противостоять рыцарю смерти? Вряд ли…
Клинок сверкнул, рассекая воздух. Через мгновение два клинка скрестились. Граф и воин сверлили друг друга взглядами, параллельно пытаясь перебороть, друг друга.
- Ты что, выродок, все забыл?! Сколько раз я вам всем твердил! У тебя в руках рунический клинок, а ты – Рыцарь Смерти! Борись как тот, кто ты есть, а не как гребаный фермер с вилами!
Рыцарь на миг повернулся к Мастеру, успевая кивнуть. По противнику пополз тонкий слой инея. Этот слой обволакивал, окутывал его сапоги льдом, а подошва намертво примерзла к полу.
- Клинок в сторону! Шаг назад, твою мать! Кто тебя учил драться, сопляк?! – Разувий дал очередной урок Валдрику.
Рыцарь отклонил меч противника в сторону, выкроив себе время для шага назад. Граф шагнул. А враг не смог. Он подался было вперед, но его попытка не дала результатов, а инерция заставила начать падать вперед.
- Оружие, - рявкнул довольный Инструктор.
Клинок вновь блеснул, предвкушая обед. Падающий воин грудью встретил острие меча, успев лишь прохрипеть, - Свет… Спаси мою… душу…
Урок усвоен.

Глубокая ночь. Луна в этих местах почти не светила, она лишь делала тщетные попытки.
- Ты должен стать почти единым целым с чумой. Ты – её эпицентр, её источник.
Девочка, на вид очень молодая. По лицу можно было предположить, что ей лет шестнадцать, не больше.
- Твой инструмент – меч. Слейся с ним. Станьте единым целым, и он станет разносчиком смерти. Разносчиком того, что ты олицетворяешь собой, молодой Рыцарь.
Разорванное платье. Нежная, молодая плоть. Лохмотья едва прикрывали её.
- Используй его силу так, как чувствуешь. Ты должен сам понять это, а я – лишь направить твои мысли в нужное русло.
Слезы, жалобные стоны. Что-то о пощаде, о доме. О том, что там её ждут родные.
- Я… Понимаю, учитель. Единое целое.
Источник чумы и её разносчик, - не-мертвый, в чьих глазах можно было рассмотреть лишь безразличность и тьму, вынул клинок из ножен. Тусклый свет луны пал на лезвие, прибавив ему устрашающего блеска.
Она закрыла глаза, ещё сильнее вжавшись в дерево. Мотала головой, просила отпустить. Ноги её дрожали, как и остальные части тела. Жесткие веревки стягивали, прижимая к дереву.
- Начинай…
Острое, словно бритва, лезвие стало приближаться к девочке. Она открыла глаза, обреченно смотря на приближающуюся смерть.
- Единое… Целое… Помни это. Помни и… действуй.
Смерть взлетела в воздух, сверкнув своим величием и мощью. Но ничего не отпало от юного тела. Почему же оно кричит? Взмах за взмахом. Каждый из них оставлял тонкий, искусный надрез на её коже. Она закричала, да это и не удивительно.
- Громче! – выпалило единое целое.
Почему она вдруг заткнулась? Быть может она, глупенькая девочка, решила что тем самым успокоит рыцаря? О, как же она была не права. Первые надрезы оставляли лишь кровавые ручейки на ней. Но вот ещё один взмах, и…
- Да, ты понял, Валдрик. Ты все делаешь верно. Продолжай. Закончишь лишь тогда, когда она покроется гнойниками и язвами.
…от раны, через кровь и все, через что можно было проникнуть вглубь плоти, поползла чернота. Чума стала единым целым с рыцарем, а он – её эпицентром. Рана почернела, расползаясь все дальше по телу девушки. Она распространялась в крови, а кожа в уже раненных местах покрывалась язвами, принимала на себя порчу.
Девочка затихла. Она умерла, как и её родные, к которым она собиралась идти, когда молила о пощаде. Никто не поплачет на могилке, ведь её не будет. Прошло менее минуты. Её кожа стала дряхлой и изгаженной. Не такой, как была день или час назад. Граф вынул меч из груди девчушки. На его лице не было ни удовольствия, ни радости. Все тот же блеск в глазах, всё та же безразличность.